Вернувшись из путешествия домой, непременно хочется проанализировать события и чувства, возникшие за период «дома». Тем более, что это был мой самый первый полёт в Россию спустя два года учёбы и работы в Новой Зеландии.
Так уж сложилось, что месяц июль был достаточно суетным и богатым на множество внезапных проблем, поэтому расслабиться и насладиться чувством волнительного предвкушения встречи с родным городом, семьёй и друзьями, не удалось. Лишь ранним утром, за четыре часа до вылета, когда мы ожидали водителя Uber, я подумала вслух: «А ведь мы через сутки будем дома! И там лето, море, любимые и родные лица, будто выпрыгнувшие из Skype».
Почти десять кило подарков из сыра, новозеландского вина, масла из авокадо и сувениров отправились вместе с нами в международный терминал Оклендского аэропорта. Я смотрела за окна такси и с улыбкой разглядывала новообразовавшуюся пробку из спешащих на работу, водителей.
«Как хорошо наконец лететь в отпуск», – думала я в те минуты. Мечталось мне и о море с холодными коктейлями, и о свежем гребешке, и о подольском хлебе.
Лёгкий перелёт длиной в сутки кончился незаметно, оставив в памяти три замечательных кинофильма, несколько бокалов вина и парочку покупок в Duty Free.
Объятия, цветы, старания покомпактнее взгромоздить багаж на тележку и загорелые лица родных туманом обволакивали разум. Я покрепче зажмурила глаза и сделала шаг наружу.
Тайфун приближался с Юга. Временное затишье звало прыгнуть в машину и помчаться навстречу городу. Дышать было совершенно нечем, воздух, будто накинутая на лицо влажная марля, не давал полностью раскрыться уставшим с пути, лёгким.
– Льёт уже второй день, как из ведра. Мы боялись, что рейс перенесут на утро. Слава Богу, что вы приземлились в перерыв между ливнем.
– Как хочется спать… – пробормотала я, оглядываясь по сторонам.
Масштабные развязки путепровода, огни вдоль дорог и рекламные плакаты совсем не складывались в картину дороги домой.
«Чёрт, забыла в какую сторону поворачивать ключ», – расстраивалась я, возясь с замочной скважиной.
Дверь в нашу уютную норку распахнулась, и я на ощупь, по старой привычке, включила свет в коридоре.
– Всё по-прежнему, – тихо вынесла я вердикт и прошлась по комнатам.
Запахи нашего пушистого котика и цветного старого ковра, фотографии в спальне, полки с книгами и шкатулка для украшений на комоде – всё это медленно и уверенно стирало двухлетнюю жизнь заграницей с памяти человеческого компьютера.
Когда мы остались одни, за окном разыгралась буря, небо взорвалось дождём и громом, и мы спешно собрались лечь спать.
Духота, высокая влажность, запахи родной квартиры и постельного белья сводили с ума. Мы долго болтали о том, как внезапно очутились в прошлом, как вдруг утром встанем с дивана и окажется, что два года были лишь крепким сном. Такое было чувство, что даже визы в паспорте стоит утром проверить, авось с нами свершилась сказка и мы, как путешественники во времени и пространстве, сумели прожить годы за одну ночь.
– Интересно, а если это было бы так, мы бы проснулись старее?
– Вечно ты со своими идеями. Давай спать!
* * *
Сказочно светло и сухо стало уже к обеду, солнце старательно убирало лужи со дворов, а вся влага испарялась прямиком в нашу квартиру, как казалось мне. Море плескалось меж двух высоток почти за карнизом окна, а чайки, как прежде красиво, пикировали прямо возле нашего балкона, с хохотом проносясь мимо.
Звонки заполнили дом. Каждый ждал встречи с нами, всем не терпелось обнять, расспросить, накормить. Мы растеряно назначали время, даты, места и принялись за разделение подарков и выбора одежды.
Оказалось, что давно забылась мной любимейшая Владивостокская мода наряжаться с утра пораньше и я так ни разу и не решилась на своё а-ля сельское платье из льна. Во-первых, из-за жары, а во-вторых, из-за неуместности и нежелания привлекать внимание прохожих. Мне так хотелось выбежать в шортах, сланцах и майке и бегать так почти каждый день, но глянув с балкона на эпатажную публику внизу, я, сконфузившись, побрела к вешалкам с платьями.
Мои ощущения подтвердились и позже, в каждый новый день в городе, когда люди рассматривали наряды прохожих, не стесняясь и не таясь, и я радовалась изобилию платьев в моём багаже.
Для сравнения хочется привести пример новозеландского супермаркета, где встречаются не только босые люди и дети в купальниках, но и взрослые в смешных пижамах с принтами динозаврика Дино, пингвинов Мадагаскар, Дональда Дака и других. Они могут покупать вино и сыр, с важным видом бродить в секциях молочных продуктов или покупать презервативы. И никто не будет пытаться высмеять или сфотографировать, ведь сегодня ему не захотелось вылезать из тёплой пижамки, а завтра ты сам входишь в супермаркет с кружкой домашнего какао в руках в поисках зефирок. Главное, что так удобно тебе, а весь мир пусть подождёт.
Лето, будто показ мод, пестрело яркими нарядами загорелых дев. Причёски, маникюр, макияж и татуаж. «Вах!», – восклицали мы, держась за руки.
Мимо пролетали отважные велосипедисты, которых раньше было значительно меньше. Большинство были в шлемах и вовсе не чурались местных холмов, с усилием икр, нажимая на педали.
– Вот это да! – восхищались мы.
Многое было в диковинку, кое-где мы забывали маршруты автобусов или названия улиц, но в целом город остался прежним: приморским, туристическим, сочным.
Лавки с азербайджанскими фруктами и колоритными продавцами а-ля «Купи сладкий арбуз, красавица! Такой же сладкий, как твой поцелуй» посреди аллей и на остановках, множество новых кафе и ларьков с пивом на разлив, даже бар, у которого возле стойки не стулья, а качели, будто калейдоскоп чудес завораживали нас.
Ровно столько же заворожили и цены в супермаркетах. Мы долго стояли у полки с молочной продукцией, и я настойчиво вертела в руках яркие и когда-то такие любимые шоколадки. Ассортимент был везде внушительным, как и цены. Теперь всем изречениям, что в Новой Зеландии дорого, я мало буду верить. По крайней мере от жителей Приморского края.
Мир рухнул, когда в 10:03 вечера мы не смогли купить вина, а после узнали, что супермаркет «В-лазер» больше не работает круглосуточно. Я растеряно смотрела по сторонам и решив, что дурно выпивать в позднее время суток, пошла восвояси.
Мелочи, изменившие быт приморцев за пару лет, красными флажками развивались у нас перед носом, но в целом город остался таким же, каким и был. Церковь на площади так и не достроили, оба лифта в магазине Zara работают, как часы, а толпы китайцев скупают всю ювелирную продукцию в центральных магазинах.
Каждое утро я просыпалась с желанием остаться дома, замедлить темп, а потом шла на уступки десяткам запланированных встреч и ещё несъеденных пирожных. Ложась спать в 3 часа ночи, я вставала в 7 утра и лишь на даче мне удавалось выспаться. Сколько раз за день я ела, пила, отвечала на вопрос «Ну как там, в Новой Зеландии?» и делала селфи, лучше будет не анализировать. Меня до сих пор не отпускает чувство заграничного радио, коим я была в эти недели дома.
Чувства менялись от безудержного желания вернуться в спокойный, размеренный ритм жизни в Новой Зеландии до тоски по родным и боли от близящегося расставания. Неожиданно было осознать, что та российская реальность по-прежнему осталась внутри, как часть тела, которую ты обычно не видишь, но она есть. Две жизни одного человека существовали в двух параллельных реальностях, и ты внезапно оказывался дома и в Северном, и в Южном полушариях. С той только разницей, что говорили там на разных языках, одевались по-разному и дороги в одной из реалий были поухабистей.
Рассуждения о любви к миру, менталитете и отношении к другим постоянно рождались из мусора на улицах, разрушенных тротуаров и дорогих машин.
– Старо, как мир, твоё размышление о России, – изрёк мой друг и отвёл меня в сторонку от ларька с шаурмой, вдоль коего вереницей выстроились маргинальные типы в спортивном трико. – Это называется русский колорит! – засмеялся он и перевёл тему.
Вечером того же дня я старалась отыскать собственные впечатления от возвращения в Россию десять лет назад, после двух месяцев в Новой Зеландии, в своих дневниках.
– Не думаю, что они сильно отличаются от нынешних, – бормотала я, перелистывая страницы.
На самом деле не такая уж это и правда. Город нашенский стал более открытым, туристическим, с вывесками на китайском в центре города.
– Ну совсем, как в Окленде, где даже в школах официальный язык китайский, помимо английского и маори, – объясняли мы друзьям, гуляя по Владивостоку.
Неуважение к природе, достоянию общественности, друг другу и самим себе, возможно, стало меньше, а вот желание отмечать новый день, как последний, не испарилось. Ссылочка к видеоролику Робби Уильямса прилагается. «Веселись как русский» гласит название сингла.
Повеселились мы хорошо, не с типичным русским размахом, конечно, но всё же. Устали больше, чем планировали, спали меньше, чем хотели.
– Хотите уже домой, наверное – со вздохами отмечали родные, а мы смущенно пожимали плечами, переглядывались и садились за пышный стол с красной икрой, блинами и котлетками.
Экзотично было есть на завтрак домашние вареники с картошкой, пить квас и жарить шашлыки на даче, отмахиваясь от комаров.
Вдохнуть полной грудью запахи родного дома, обнять дорогих сердцу людей и прийти посреди ночи домой во хмелю, необходимо было нашим блуждающим по миру, русским душам.
В середине пребывания я осознала, что поездка домой вовсе не отпуск, а огромное усилие над собой в плане преодоления временных преград и денежных препятствий.
– Как ты думаешь, когда я высплюсь? – спросила я Романа, просыпаясь очередной раз в 7 утра.
– В самолёте домой, – изрёк мой Нострадамус.
Как в воду глядел, скажу я вам. Спала я небывало крепко, целых 6 часов кряду, пока самолёт преодолевал километры над Тихим Океаном.
Именно в оставшиеся часы перелёта, я осмысливала всё произошедшее за последние три недели в России. Трепетные объятья близких, такие крепкие и нежные, что время останавливалось, пинты вишнёвого пива, выпитого от счастья, гомон внезапных и радостных встреч на улицах Владивостока и блаженство от пейзажей на любимом полуострове Брюса, куда я поехала с моими подругами, чтобы омыть тела водами Японского моря и рассказать десятки забавных историй.
Увенчалось всё любовным скрипом качели на даче, тихим шорохом травы, испачканными землёй руками.
В те часы, когда пальцы уверенно и храбро кидались к сорнякам на клубничной грядке, когда мыло скользило по губке, чтобы впиться в линию судьбы на моей ладони, стараясь изъять оттуда цепкую землю, я понимала, зачем мы всё-таки отправляемся в долгое путешествие домой, даже решив навсегда остаться жить вдали.
Мы преодолеваем километры, часовые пояса, а порой и себя самих для встречи с главным человеком – с самим собой из прошлого, с тем, кто когда-то давно сделал выбор и родил себя настоящего.
Мы состоим из воспоминаний, привычных жестов, завтраков и обедов варениками с капустой, слепленными бабушкиными руками, из хохота мамы над старой шуткой и рабочего кабинета отца, мы любим не столько дом, город, место, но то, как чувствуем себя там: моложе, правдивее, ближе.
– Путешествие во времени прошло успешно. Пора браться за дело, – вновь изрёк Нострадамус, когда мы наполнили истосковавшиеся лёгкие ветрами Новой Зеландии. – Вперёд, мой Хоббит, – поцелуй на щеке смахнула лёгкая морось и я на секунду представила, что дожди, путешествующие по миру, переносят нас из реальности в реальность, и каждый раз мы немного другие. Этакие странники в собственном теле.
– Добро пожаловать домой! – подытожила я наше первое путешествие во Владивосток.
November 9, 2017 at 9:12 pm
Анна, ваш рассказ – это просто крик моей души. Рыдаю, не могу остановиться. Мы с мужем тоже из Владивостока, 7 лет уже в НЗ, очень любим ее. И я бы даже не подумала, что меня так может пробрать до глубины души ваши слова. Всё прямо в сердце. Действительно, нам кажется, что мы уже другие, но где-то внутри навсегда будут эти чувства к родному городу, родным людям…
November 9, 2017 at 9:46 pm
Мне не только приятно читать ваши слова, но хочется вас обнять – так я понимаю ваш отклик! Знаете, стоит, наверное, периодически возвращаться не только (столько) за тем, что там близкие, но и за прежним собой. Да и город наш меняется, постепенно, медленно, но всё же. Большое видится на расстоянии, это правда… Спасибо за комментарий! Как давно были дома?
November 9, 2017 at 10:28 pm
Были 6 лет назад и если честно, то тогда я была совсем другой. Бежала из той реальности в прекрасное будущее, думая, что рай – это чистый воздух, добрые люди и комфорт в быту. Прожив здесь 6 лет, став трижды мамой, я осознала, как важны эти воспоминания из детства, эти закоулки и переулки, не говоря о родных. Воскресенье моей мечты – это поехать в гости с детьми к бабушке, просто поваляться на диване и ощутить этот покой на душе, почувствовать себя снова ребенком. Этого нам так здесь не хватает, а родным нашим не хватает этого там. Старость без внуков – не в радость. Вы так хорошо пишите, Аня, у вас дар передавать ощущения. Я будто побывала там и просто расплакалась от радости, а ведь когда-нибудь мы всей семьей и впрямь поедем в гости и будет столько счастья и радости от простых вещей, которым раньше даже и значения не придавали.
November 9, 2017 at 10:40 pm
6 лет – срок большой и хотя, я думаю, что во многом вы изменились, но нечто внутри всегда неизменно. С детьми, наверное, чувствуется ещё сильнее. Самое доброе, мне кажется, случается в детстве, с ложкой бабушкиного варенья на пышном блине, в обнимку с любимым котом и запахами книг из домашней библиотеки. Хоть и бежим мы все за “цивилизованным” миром, но мир этот не заменит нам многих настоящих вещей. Мне кажется, что нечего здесь таить или стесняться. Труднее всего мне было улетать из-за этих самых сентиментальных мелочей и самых крепких в жизни объятий. Когда, знаете, бабушкины руки, морщинистые и сильные, грустно лягут на плечи, а взгляд говорит о самом главном. О том, что любовь измеряется не расстоянием, а принятием счастья другого человека в ущерб своему, если так нужно…
November 9, 2017 at 10:43 pm
И я желаю вам организовать эту долгожданную поездку домой! Поделитесь потом впечатлениями и обязательно не торопите время. Те дни, что я ездила на дачу во время этого приезда вспоминаются больше всего
November 10, 2017 at 8:54 am
Спасибо, Аня!